И. К. Бирюков

МОЛОКАНЕ В АМЕРИКЕ

1969

 

 

Глава 9

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

       Сочувствующий ответ молоканской общины на мольбы иранских братьев свидетельствовал о том, что естественные побуждения к благодеяниям живы в ,ратстве, что все в общине могут добровольно сотрудничать, если воззвать к их главным христианским чувствам. Расхождения могли встречаться только при толковании основ молоканского учения, но лишь в тех случаях, когда слова действительно можно понимать двояко. Две организации, которые в свое время внесли в общину много дисгармонии — ОМХА и Комитет — со временем изменились до такой степени, что братство сумело к ним приспособиться. 

 
       Комитет — настоящее яблоко раздора, нарушившее однажды гармоничную жизнь братства, и в то же время считавшееся элементом совершенно необходимым для церковного управления — упразднили как ненужный во всех общинах братства, кроме Большой Церкви, где эта идея и родилась в 1933 году. Последней из меньших общин, отказавшихся от Комитета, стала община Сан-Маркоса — это произошло в 1960 году по настоянию всех старейшин Лос-Анджелеса, видевших в Комитете главную причину трений. Невозможно отрицать факт, что многие в братстве были всё ещё принципиально против Комитета и ОМХА, но эти нововведения перестали быть той главной причиной разногласий, которой они были когда-то. Так, за 40 лет своего существования ОМХА оправдала себя в качестве действительно ценного, процветающего Молоканского молодежного центра, где каждое воскресное утро дети — как мальчики, так и девочки в возрасте от 3 до 16 лет — изучают основы молоканской веры, молоканские песни и молитвы. По средам вечера посвящены молодежи, которая так же учится пению и молитвам, и юноши и девушки имеют возможность познакомиться и зачастую женятся. Помимо ОМХА, не задействованные в работе ассоциации активные молокане придумали нетрадиционный, но эффективный метод ввести молодежь в учение. Последние 30-35 лет они проводят воспитательные занятия и уроки пения на дому у подростков, организуя их маленькими группами. Обучают их активные деятели церкви зрелого возраста, уроки проходят в привычной для детей молоканской обстановке, где их учат молоканскому пению, истокам молоканских традиций, рассказывают о преимуществах вступления в брак в своём роде. Однако такого рода двусторонняя активность разрешила проблемы американской жизни в городе или на ферме лишь отчасти (Молокан-фермер в настоящее время находится в такой тесной связи  с городской жизнью, что и искушения города влияют на него не меньше, чем на молодёжь Лос-Анджелеса. Вудберн и Жерве, штат Орегон, расположены всего в получасе езды от Портланда, так же близко находится Керман к Фресно и фермерские хозяйства Глендэйла к Фениксу в Аризоне). 
         Верно, что преступность среди несовершеннолетних перестала быть больной темой для общины, но в то же время проблема наркотической зависимости, которая тревожит американцев в целом, не обошла стороной и молокан. Отдельно взятые семьи по понятным причинам не распространяются о проблеме в общине, поэтому трудно судить о масштабах этой беды. Все же известно, что молоканские подростки становятся жертвами наркотиков.

       Проблема браков с немолоканами также остаётся пока актуальной, хотя из-за отсутствия статисческих данных нельзя понять, стало таких браков больше или меньше, чем сорок лет назад. По крайней мере, на первый взгляд кажется, что браков с людьми другой веры не стало меньше, лишь община в большей или меньшей степени примирилась с этим фактом. 40-50 лет назад, когда проблема возникла впервые, то подобные случаи вызывали у всех в общине сильное сожаление. Теперь об этом узнают не сразу, а спустя месяцы после уже сыгранной свадьбы, и забывают очень быстро, не придавая факту большого значения. На самом деле, молокане второго поколения не заботятся излишне о том, в какие браки вступают их дети, потому что их собственная преданность вере стала слаба. К своей религии они относятся скорее с равнодушием. Из этого следует, что причины названных проблем лежат преимущественно в безразличном отношении к вере. А безразличие, какой бы проблемы оно ни касалось — политической или религиозной — преодолеть сложнее всего. Мы можем лишь надеяться, что благодать снизойдёт на молодых молокан, и они сумеют не только преодолеть равнодушие своих родителей, но и возродить их веру. 

 

       В настоящее время (1968 г.) гармоничное существование братства по большому счёту не нарушается ничем — семь общин Лос-Анджелеса и восемь фермерских общин живут в тесной дружбе. К последним относятся три общины в Кермане, Калифорния, по одной общине в Шафтере, Портервилле и Сан-Маркосе, Калифорния, а также одна община в Глендейле, Аризона, и одна — в Вудберне (Жерве), Орегон.  Исключением можно считать маленькую общину, живущую в Лос-Анджелесе, которая держится в стороне от остальных молокан преимущественно из-за двух вопросов — деятельность Комитета и недавно введённого другими общинами обычая переносить тело усопшего для похоронного обряда в молитвенный дом. Ещё 35 лет назад существовал обычай оставлять умершего в доме, где он жил, но когда друзья и родственники приходят проститься, такое жилое помещение оказывается слишком малым, особенно если время позднее. По этой причине ввели обычай переносить покойного для похоронного обряда в собрание. Новый обычай встретил возражения по этому поводу, которые опираются на Моисеев Закон, где говорится, что помещение в этом случае  восемь дней надо считать нечистым. Следовательно, в течение восьми дней после погребения в молитвенном доме нельзя проводить службу. Помимо этого возражения возник ещё один аргумент, а именно — боязнь несоблюдения правил гигиены, поскольку тело умершего оказывалось, таким образом, слишком близко к церковной кухне, где готовится еда. Несмотря на возражения, этот обычай был принят во всех общинах, кроме одной, названной выше.   

       Вопрос о возвращении на историческую родину, о котором столько говорили в общине, больше не обсуждается. Причиной тому, возможно, стала смена поколений: ушли почти все изначальные сторонники этой идеи, и братство состоит преимущественно из молокан второго и третьего поколения, которые родились в Америке и не чувствуют к России кровной привязанности. 

       

       По тем же причинам оставлен вопрос поиска окончательного убежища на Ближнем Востоке. Главные приверженцы идеи ушли. И если кто-то из молодежи пока верит в неё, то всё же активно не пропагандирует. Эта тема, по меньшей мере, отложена.  Но в 1963 году в Аризоне прозвучало пророчество, имеющее отдалённое отношение к вопросу об окончательном убежище на Ближнем Востоке. Оно вызвало сильнейшее беспокойство в молоканской общине. Согласно этому пророчеству, молокане должны эмигрировать в Австралию и поселиться неподалеку от города Арарат, Виктория, вблизи мегаполиса Мельбурн. Пророчество указывает на то, что этот город Арарат (а не библейская гора, как пророчествовал Максим Г. Рудометкин) должен был стать реальным убежищем молокан, где они спасутся от истребления. Более того, в распоряжении молокан лишь четыре года со дня пророчества, чтобы успеть его исполнить. Воодушевленные предсказанием молодые братья общины развернули активнейшую агитацию за переезд в эту страну. Агитация, в самом деле, была столь сильна, что в Австралию выслали трех делегатов со стороны общины, чтобы разведать обстановку.

 
       Делегация возвратилась с благоприятными вестями, но рекомендовалось будущее поселение создать не возле города Арарат, а возле города Перт, в Западной Австралии. Предлагалось также, чтобы миграция была удачной, начать с переезда довольно многочисленной группы, что позволило бы сразу создать самостоятельную колонию, и в эту группу следовало включить выдающихся старцев общины, чтобы не оставить молодежь без руководства.            

 

       По возвращении делегации провели два массовых собрания, на которых пришли к решению о трёхдневном посте и молитве о божественном руководстве. В них участвовали все молоканские общины Америки.  

 

        Собрания и последовавшая за ними молитва ясно показали, что мнение общины разделилось в отношении 3 к 1, где большинство были «против» переезда, а «за» выступили исключительно молодые члены общины. Практически все старцы были категорически «против» по различным причинам, но основной причиной была следующая: пророчество, вызывавшее такую крупную миграцию, должно было подтверждаться и другими пророками, а также иметь под собой основания в виде указания в Писании. Поскольку в Писании не нашлось подтверждений, равно как и других подтверждающих пророчеств не было, старцы составили единодушную оппозицию. Несмотря на противостояние старейшин, восемь семей, включая младенцев и детей, общей численностью 32 человека, отплыли в Австралию 9 сентября 1964 года. Их тепло и с добрыми пожеланиями провожали в порту около 1000 человек, друзья и родственники, собравшиеся, чтобы спеть прощальные духовные песни во время отправления парохода «Ориана».         

 

       Позже ещё несколько семей из Аризоны, Лос-Анджелеса, Фресно и Орегона присоединились к отплывшим. Однако они, к сожалению, были малочисленны и не смогли по приезду успешно сформировать молоканскую общину. И хотя эта небольшая группа поселенцев с надеждой ждала приезда многих других семей и с оптимизмом налаживала отношения на новом месте, но фактически получилось, что они выдавали желаемое за действительное, так как приехали очень немногие. Десять семей вернулись в Америку через три с половиной года. Их приезд заставил остальных сомневаться в будущем успехе переселения в Австралию.         

 

      Тема переселения в Австралию подводит наш рассказ о молоканской общине  к её семидесятилетнему периоду существования. В истории Америки за последние годы, и  в особенности в течение последних десяти лет, произошли радикальные перемены, фактически полная метаморфоза. Молокане, прибыв в Америку в 1904 году, встретили здесь двух ярких представителей американской религиозной жизни. Это были Дэн У. Барлет, по своей христианской этике ставший им другом, и таинственная женщина, которая предвидела появление молокан в Лос-Анджелесе за сорок лет до их приезда. Штат Калифорния представлял собой на тот момент редко  заселенный сельскохозяйственный район, где был лишь один крупный город (Сан-Франциско) и только у него была плохая репутация. Экономика страны была основана на сельском хозяйстве, и для большей части населения фермерство было источником пропитания; сформировался класс фермеров, славный своим трудолюбием, умеренностью, честностью и твердыми христианскими принципами.

       Народные бунты и волнения были делом неслыханным. Преступность, хоть и имела место, не была угрожающе высокой. О наркотической зависимости знали только по бульварным романам, если их читали. Курение и употребление спиртных напитков среди женщин было редким и никогда не происходило на глазах у всех. Воздух не был загрязнён адскими выбросами заводов и двигателей внутреннего сгорания. Обязательная постоянная военная служба существовала только в фантазиях военных, планировавших будущие войны. То есть, фактически, Америка представляла собой идеальное убежище для благочестивых и трудолюбивых крестьян, которыми были наши отцы и деды. И печально, что мудрость Господня не привела наших отцов в Калифорнию на сорок лет раньше, когда в далеких шестидесятых женщине-мистику было видение о них. Не возникает сомнений, что они уже тогда поселились бы в каком-нибудь из сельскохозяйственных районов, которые было просто найти, и позже не стали бы жертвами соблазнов городской жизни. Теперь же, в центре неспокойного, перенаселенного мегаполиса,  разрушаемого морально деньгами и физически смогом, молоканская молодёжь окружена  бесчисленными искушениями, атакующими со всех сторон — алкоголизмом, наркотиками, литературной похабщиной, индустрией развлечений, преступностью и аморальностью, сравнимыми разве только с Содомом и Гоморрой; она блаженно игнорирует возможность ядерной войны, а молоканские лидеры убаюканы удобствами изобилия. Так продолжается благодушная жизнь молоканского братства.

 

       Вероятнее всего, что как и миллионы других американских жителей, молокане не понимали, что они находились на грани гибели в 1963 году от ядерного оружия, когда США конфликтовали с СССР по поводу установки на Кубе баллистических ракет.   Понимали они это или нет, остается вопросом спорным, но ясно одно: большинство молокан — старцев и рядовых членов братства — равнодушно относятся к самой возможности повторных конфликтов. И это несмотря на то, что район Лос-Анджелеса — благодаря сосредоточению на его территории воздушной и другой военной промышленности, а также военно-морской базы в бухтах Сан-Педро и Лонг Бич — вынужден быть мишенью для межконтинентальных баллистических ракет, от которых, и  с этим трудно не согласиться, нет никакой защиты.     

 

       Само собой разумеется, что современным молоканским лидерам очень сложно проявить инициативу по эмиграции из Соединённых Штатов. Эти лидеры уже стары — они из поколения тех, кто был рождён ещё в России и кого родители маленькими детьми привезли в Америку, где им совместно с отцами пришлось преодолевать трудности первых самых сложных лет жизни в США. Сейчас они уже в том возрасте, когда человеком движет желание насладиться покоем и просительными молитвами Господу за избавление всех их и их семей от ужасов второй половины века.   Было бы несправедливо ожидать от них чего-то совсем другого. И всё же, чего хотелось бы от них ожидать — это ободряющего жеста по отношению к появляющимся молодым лидерам, передачи им инициативы в поисках второго убежища где-нибудь в отдалённом уголке Земли, вдали от мирской суматохи, от соблазнов этого мира, чтобы, в конечном счёте, Братство не растворилось бесследно в том мегалополисе, каким стала Южная Калифорния, а труды их отцов и дедов не пропали бы даром.

 

Пред. (Глава 8) <<< Предисловие, Введение и Оглавление

на  Главную